«А теперь подними голову и вдохни глубоко-глубоко.
Не смей реветь. Найди на небе звезду и поговори с ней.
Это полезно и для тебя, и для звезды.
Скажи ей, что ты счастливый человек.
Ведь у тебя есть те, кого ты любишь.
Пообещай той звезде, что больше не будешь откладывать главное на потом, не будешь говорить себе «успею».
Ты не успеешь. Люди никогда не успевают рассказать друг другу о своей любви» 
«Дома она не стирала полотенце, которым он вытирал руки и тем более – другие части тела. Уже одна, она клала полотенце рядом с лицом на подушку и ночью дышала Суховым. И надышаться не могла. Вольтаж был слишком высоким. Марго понимала, что долго так она не протянет»
«Почему-то считается, что если женская, то обязательно "головка" и обязательно "хорошенькая", подразумевая, очевидно, что там не извилины, а "извилинки" и не мозг, а мозжечок»
«Я бы, например, на месте Оли, если что, просто прижимался бы к Коле, просился бы к нему на ручки, или можно еще хвост задрать трубой, распушить его метелкой и походить вокруг "восьмерками". Еще очень хорошо помогает, если ляжешь на спину, выгнешься дугой и подставишь пузо, чтобы погладили или подули»
«В номере подошел к окну задернуть шторы. На балконе, в ярко освещенном дверном проеме соседнего корпуса, тоже стоял загорелый мужик. Он был уже раздет, и только внизу темнел треугольник плавок. Улыбнулись друг другу. Потом мужик повернулся, и Родин увидел его бледный зад.
– А «король-то» голый… - меланхолически отметил про себя Родин, - и вот так всё в нашей жизни. Ты к ней с улыбкой, а она к тебе - голой жопой…»
«Если ты носишь фамилию «Сороковая», то ничего не остается как стать первой. И обзавестись роскошным, сногсшибательным именем»
«Это было похоже на дурной сон. На огромной скорости, на пустынном шоссе Пьетро, не отрывая взгляда от дороги и левой рукой мертво вцепившись в руль, правой наощупь снимал с нее все. Он делал это не спеша, продлевая минуты своей абсолютной власти. Она без звука подчинялась ему, боясь неверным движением враз покончить со всеми разногласиями на этом свете. В финале, Платонова сидела в машине с зажмуренными от страха глазами и совершенно раздетая. Мимо проносились виноградники, во рту у нее пересохло, говорить она не могла. Всю дорогу он так и держал руль левой рукой.»